"Лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстоянии"
Похоже, Донбасская эпопея начинает становиться историей, и чем дальше мы от 2014 года, тем больше видим того, чего раньше не замечали. Больше угол обзора. И вот уже появляются заметки, как бы подводящие итог. Пишу "как бы", потому что до настоящего подведения итогов далеко. Сейчас мы видим лишь штрихи. Видимо, ушли недалеко, недостаточно высоко над ситуацией поднялись.Павел Шехтман:
В истории с крымнашем и Донбассом Путин, надо отдать ему должное, достаточно успешно вел пропагандистскую войну в ситуации крайне невыгодной для него. Ибо, в общем, факт наглой агрессии был налицо. Но Путину повезло с противником, ему помогало убожество украинского ответа. Дело в том, что путинская пропаганда, наряду с раздуванием собственно националистической истерии, умело выстроила дискурс, апеллировавший к гуманитарным ценностям. Право людей говорить на родном языке. Право народа распоряжаться своей судьбой. Антифашизм (фашизм – плохо по определению; остальное зависит от того, что мы назовем фашизмом, при том желательно первыми, до того как о фашизме заговорят противники). И т.д., и т.п.
Что же смогли противопоставить украинцы?
Смесь апелляций к священным правам и интересам государства и истерической русофобии. При чем Путин, в свою очередь, довольно успешно высмеивал государственничество людей, только что фигачивших Молотвым органы правопорядка.
В данной ситуации, украинцам следовало четко обозначить своего врага не как Россию, русских, а как «путинский режим» (я говорю о выигрышной стратегии, вне зависимости от того, что думают они на самом деле). Дать этому режиму четкие определения-ярлыки, которые могли бы воздействовать на западного обывателя, типа «неофеодально-фашистский», «черносотенный». Вообще удачный ярлык в информационной войне – 90% успеха. Не отказывать жителям Донбасса и Крыма ни в каких самоопределениях чисто теоретически, а просто подчеркивать, что тут – агрессия и спецоперация неофеодально-фашистского режима. Про язык же говорить: никто русский язык не запрещает и не преследует, это украинский запрещали и преследовали, теперь мы должны исправить результаты политики насильственной русификации, но это совершенно не означает какой-либо дискриминации русского языка.
